СОБАКА: Фильм «Статус: свободен» уже не раз назвали ромкомом, основанным на реальных событиях из жизни режиссера Павла Руминова. А как бы вы объяснили, о чем эта картина?

Лиза: Для меня это история про то, что иногда ты вроде бы совпадаешь с человеком и может даже казаться, будто вы созданы друг для друга, но на самом деле вы настолько самодостаточны и сильны, что вам намного легче быть друзьями, чем парой. Вот это как раз случай наших героев: Никита в исполнении Данилы Козловского очень яркий и харизматичный человек, и моя Афина такая же. Пока они были вместе, от их соприкосновения рождались молнии, а как только расстались - выяснилось, что их отношения могут быть гораздо более гармоничными и теплыми. А еще наш фильм про то, что нужно стараться сохранять любовь, дружбу и уважение друг к другу и после расставания. Наверное, после болезненного и конфликтного разрыва это невозможно и не имеет смысла, наоборот, правильнее просто сжечь мосты. Но когда исчерпывается что-то хорошее, нужно быть благодарным другому человеку за тот отрезок жизни, который вы провели вместе и были счастливы. Персонаж Данилы, который на протяжении всего фильма активно пытается вернуть девушку, к концу приходит к этой мысли. Фильм получился незаурядным, и это совсем не ромком, а скорее лирическая комедия с философской подоплекой: в ней есть над чем посмеяться, но в то же время она дает почву для размышлений. У Паши Руминова только так и могло получиться, он настолько серьезный, многогранный, думающий человек, что сделать что-то однозначное и неглубокое просто не в состоянии. А ведь его предыдущие фильмы были совсем другими по жанру -вспомните драму «Я буду рядом» с Машей Шалаевой или мистический триллер «Мертвые дочери». Но, видимо, сегодня он пришел к тому, что хочет снимать кино именно такой направленности.

СОБАКА: Вы же не встречались с ним до этого?

Лиза: Нет, мне много рассказывал о нем Даня, который и пригласил меня сниматься в этой картине. Я согласилась сразу, даже не читая сценария, потому что знаю, что он не предложит чего-то бесперспективного. С Пашей познакомилась, придя в первый день на площадку - ка обычно, подготовленная, с выученным текстом, с мыслями о том, как ту или иную сцену надо вести, что в ней важно, а что второстепенно. Но съемочный процесс оказался для меня совершенно непривычным. Руминов сразу сказал мне: «Забудь все, просто кайфуй, чувствуй, у тебя есть канва, начало сцены и ее конец, две фразы, которые надо сказать, а все, что между ними, делай как хочешь». Со мной такое случилось впервые, и я, честно говоря, была в легкой растерянности. Я ведь совсем другой школы актриса, привыкла к тому, что еще до начала репетиций у нас в МДТ идет глобальное погружение в материал, что ради прояснения смысла одной строчки ты перечитываешь пять книг, что у тебя в голове все должно проясниться и состыковаться. А тут все наоборот: все идет от сиюминутности, от здесь и сейчас — вообще-то это очень сложно. Есть те, кого в театральном институте учат импровизировать на сцене и в кадре, - как правило, речь идет о так называемом легком жанре. У нас же процесс обучения у Льва Абрамовича Додина был совершенно другой: все пять лет в Театральной академии мы готовили один спектакль — «Жизнь и судьба» по роману Василия Гроссмана, который изучили вдоль и поперек. Некоторые курсы за то же время выпускали по десять постановок. Поэтому поначалу на съемках я была в легком оцепенении, но мне было гораздо легче привыкнуть к импровизационной манере работы благодаря тому, что моим партнером в этом фильме был именно Даня, — я знаю его актерский механизм настолько же хорошо, как и свой, поскольку мы общаемся фактически пятнадцать лет. А кроме того, нам повезло, что в фильме участвовал еще один актер нашего театра, Владимир Селезнев, — во время сцен с участием нас троих мы легко понимали друг друга.

Паша делает атмосферу на площадке настолько безумной, хулиганской, отвязкой и в хорошем смысле слова безответственной, что ощущение такое, будто мы все собрались, чтобы весело провести время, ну и еще снять кино. И оказывается, так можно его делать и получать нечто наполненное смыслом.

СОБАКА: Режиссер как-то объяснил выбор странного имени Афина для вашей героини?

Лиза: Я, как только его услышала, первым делом стала изучать в «Википедии» все подробности про эту греческую богиню. Спрашивала у Паши, означает ли это, что она вся такая воинственная. На что он мне ответил: «Во-первых, она богиня - и сама она так к себе относится, и мужчины ее так воспринимают. А во-вторых, по характеру она может быть и воинственной, и женственной, но самое главное — самобытной». Но вообще мне кажется, Паша из тех режиссеров и сценаристов, которые на вопрос, как будут звать главную героиню, может ответить: «Ну, пусть она будет Памелой». — «Почему Памелой?» — «Ну : вот фрукт здесь лежит такой». И не стоит искать в этом скрытые подтексты.

СОБАКА: На Западе актеры-звезды довольно часто становятся сопродюсерами своих фильмов. А зачем это нужно было Даниле Козловскому?

Лиза: Это возможность реализовать свои планы и желания: кому-то просто достаточно играть в фильмах, в которые его приглашают, а кто-то понимает, что может сам поспособствовать приближению к желанной цели. Даня — сгусток энергии, генератор идей, и так было всегда, еще со времен нашей учебы в Театральной академии. Он человек с неуемными стремлениями и огромным потенциалом, который может одновременно делать десять разных дел и везде при этом успевать. Кроме того, у него есть отсутствующая у меня жилка: он может говорить про деньги, финансы, бизнес-планы, продакшен. Так что для меня его трансформация не была неожиданностью, я прекрасно знала, что рано или поздно Дане захочется идти дальше и делать что-то новое. Благодаря тому что всем известный и желанный артист, у него уже есть создавать что-то самостоятельно просто при условии его участия в проекте. И мне кажется, «Статус: свободен» — это только начало серьезного, большого пути продюсера, а может быть, и режиссера Козловского.

СОБАКА: А вам хватает тех предложений, которые поступают?

У меня немного другое мышление, чем у Дани, и другой гемпоритм. Я в большей степени ассоциирую себя с театром, поэтому рождение чего-либо для меня неторопливый процесс. Люблю ко всему подходить не спеша. Хотя вот сейчас я одновременно репетирую «Гамлета» и играю в кино Анну Каренину. Казалось бы, это две такие огромные работы, которые невозможно совмещать, а на самом деле возможно. Просто я должна все неторопливо через себя пропустить, прожить, много об этом думать. Мне тоже интересно развиваться дальше. Я не говорю, что это есть в моих ближайших планах, но, возможно, мне бы хотелось попробовать себя в педагогике: любопытен процесс становления артиста, интересно слепить из юного талантливого существа зрелую личность, обремененную своими собственными взглядами на жизнь и профессию. Поскольку я сама склонна к самоанализу, фиксации тех изменений, которые со мной случаются, то мне хочется увидеть, как это может происходить с другими людьми. Но пока это только фантазии.

СОБАКА: И вы, и Данила с одинаковым успехом играете роли в интеллектуальном театре и в фильмах для «широкого зрителя».

Лиза: «Статус: свободен» - кино для массового зрителя, но при этом умное. Даже у артиста самого высокого уровня есть роли, за которые ему неловко. И у меня они есть - не хочу их обозначать. Это нелепости и неудачи, которые зачастую случаются, когда заранее твердят про какой-то грандиозный проект. Сниматься в таких соглашаются хорошие актеры, а получается обман и глупость. А бывает так, что ты связываешься с внешне безумным выпускником вуза, который в итоге практически без бюджета снимает очень крутую вещь - только потому, что он талантлив. И тут, к сожалению, невозможно угадать: очень немногое в конечном результате зависит в кино от артиста, особенно, если беспомощен режиссер. Я отдаю себе отчет в том, как мне повезло, что в самом начале пути со мной случились «Ирония судьбы - 2» и «Адмирал», две чудесные, знаковые картины, - это в принципе определило вектор моего развития как актрисы. Сейчас я крайне внимательно отношусь к выбору фильмов. Конечно, главный критерий — сценарий, но я стараюсь максимально подробно разузнать про режиссера, про съемочную группу, про планируемую выработку. Впрочем, до сих пор иногда ошибаюсь. Ошибки тоже должны быть, их нужно совершить, чтобы не повторять позже. И я всегда знаю, что у меня есть надежный тыл в виде МДТ.

СОБАКА: Бывали случаи, когда результат в кино радовал вас вопреки первоначальным опасениям?

Режиссером мини-сериала «Куприн»», в котором я играла роль дрессировщицы тигров Зениды в новелле по повести «Впотьмах», был Андрей Андреевич Эшпай, который мне сразу понравился. Но съемки были настолько стремительными, что четыре мои сложнейшие сцены мы сделали за один день. И я ужасно переживала по этому поводу, думала, что это повлияет на качество. А потом увидела результат и была радостно удивлена. На самом деле все закономерно: если режиссер в своей голове сложил сцену по кадрам и по темпоритму, если он заранее знает, чего хочет, если видит, что актриса с первого дубля сыграла именно то, что ему нужно, значит, больше и не надо снимать. В итоге для съемок требуется не так много времени. Мне вообще везло с режиссерами: работала и с Владимиром Владимировичем Бортко, и с Аллой Ильиничной Суриковой. Я была совершенно очарована молодым режиссером с жестким, холодным, глубоким видением — Иваном Шурховецким, вместе с которым мы снимали сериал «Охотники за головами», прошедший, к сожалению, незамеченным, хотя он безупречно сделан с художественной точки зрения и убедительно выстроен с драматургической.

СОБАКА: Вы восемь лет назад, во время нашей первой встречи, производили и сегодня производите впечатление скромной дочери интеллигентных петербургских родителей. Роли в кино и театре позволяют пережить то, что в реальной жизни невозможно?

Лиза: Ну конечно. Я человек очень спокойный и, я бы сказала, миролюбивый. Все свои переживания, обиды, страсти привыкла выкидывать на сцену. И чем сложнее роль, чем она эмоциональнее, тем она мне интереснее. Жизнь всегда упорядоченна, а кино и театр, как правило, предлагают нам незаурядные ситуации, что-то из ряда вон ныходящее. Пережить такие эмоции в реальной жизни намного сложнее. Для меня это необходимый выхлоп: когда долго нет спектакля, меня начинает разрывать изнутри. Не исключаю, что если бы я не стала актрисой, то и характер у меня был бы другой.

СОБАКА: Это прекрасная психотерапия. Может быть, поэтому мхатовские старики жили по девяносто лет?

Лиза: Возможно. Очень важно, когда есть место, где ты можешь выплеснуть весь негатив или избыток энергии.

СОБАКА: Роль Анны Карениной всегда знаковая, и на нее зовут, как правило, уже состоявшихся актрис.

Лиза: С момента, когда я узнала про пробы, даже мысли не возникло, что этой роли у меня может не случиться. В жизни такая уверенность была у меня еще лишь однажды, в случае с фильмом «Адмирал», когда я точно так же знала, что сыграю эту героиню, безусловно, это великая классика. Если спросить западных кинозвезд, кого из героинь русской литературы они знают, пожалуй, только Анну Каренину и назовут. И это колоссальная ответственность, под грузом которой я поначалу поникла. А потом поняла, что ответственности на самом деле нет никакой: в театре любую знаменитую пьесу ставят каждый раз по-новому, и никто по этому поводу не возмущается, наоборот, зрителям нравятся новые трактовки, все только о них и говорят. Мне самой интересно повернуть любую роль необычной стороной. Когда играю в «Трех сестрах» воздушную и нежную Ирину, мне важно найти в ней те моменты, в которые она бывает резкой, серьезной, отчаянной. А когда исполняю в том же спектакле роль Маши, которую принято изображать трагичной, задумчивой дамой в черном платье, ищу, где она может быть нелепой, смешной, невероятно женственной, стараюсь найти те черты, из-за которых в нее так легко влюбляются мужчины и так трепетно относится муж. И если я позволяю это себе в театре, то почему же все так боятся этого в кино? «Анна Каренина» Джо Райта С Кирой Найтли или «Онегин» Марты Файнс с Лив Тайлер и Рэйфом Файнсом могут либо безумно нравиться, либо категорически не устраивать, но это авторские взгляды. К фильмам у зрителей почему-то всегда больше претензий: В «Вишневом саде» в МДТ Лопахин в исполнении Данилы Козловского может петь My Way, а если бы это произошло в кино, все сказали бы, что постановщик сошел с ума. Я подумала, что могу сделать свою Анну такой, какой сама захочу и какой скажет мне режиссер, Карен Георгиевич Шахназаров. И как только я это осознала, мне сразу стало так легко! Сейчас стараюсь получать от съемочного процесса максимум удовольствия. Разумеется, я уже десять раз перечитала роман, выписала все подробности, касающиеся каждого персонажа, в ролевую тетрадь. Сначала думала, что нужно сохранить любую мелочь, а потом поняла, что для развития сюжета совершенно не важно, щелкает ли Каренин пальцами, щурится ли Анна. Все это не отменяет свободы мысли, есть режиссер, у которого свой взгляд и который может себе позволить все что угодно. Мы ведь снимаем фильм не только по роману Толстого, но и по циклу рассказов Вересаева о Русско-японской войне. Вронского играет мой муж Максим.

СОБАКА: Вас с Максимом Матвеевым сейчас приглашают в фильмы как сложившийся актерский тандем или вы сами стремитесь сниматься вместе?

Лиза: Наоборот, нам очень не нравится, когда нас называют творческой парой. Мы позиционируем себя как двух разных артистов, работающих в разных театрах с разными режиссерами, отчасти разной актерской природы. Познакомились мы на съемках драмы Игоря Копылова «Не скажу», затем была «Контрибуция» Сергея Снежкина, и вот теперь «Анна Каренина», плюс небольшие совместные появления в ромкомах. Сейчас же решили, что будем соглашаться играть вместе только в таких суперских предложениях, от которых невозможно отказаться. В случае с «Карениной» наши пробы шли совершенно отдельно друг от друга, и только перед самым утверждением нас попробовали вместе.

СОБАКА: Чем вас привлекла «Контрибуция» Сергея Снежкина?

Лиза: Мне было очень интересно поработать с Сергеем Олеговичем, человеком невероятно заразительным. Интересен и жанр — детектив, все действие которого разворачивается в одной комнате. Сценарий писателя Леонида Юзефовича по его же собственному роману написан великолепно. Я играю авантюристку, а такие роли всегда хочется примерить на себя. Съемки были очень непростыми: все артисты должны были постоянно и одновременно присутствовать на съемочной площадке, а собрать нас вместе было чрезвычайно сложно. Поэтому мы снимали с полуночи до полудня, затем я шла к часу дня в театр, на репетицию «Братьев и сестер», которая продолжалась до одиннадцати вечера. Бывали дни. когда мне казалось, что я не выживу. Думаю, «Контрибуция» получилась фильмом не для массового зрителя, а для тех киномаков, которые могут оценить неторопливое серьезное кино и способны вслушиваться в длинные диалоги.

СОБАКА: На Первом канале скоро должен выйти мини-сериал «Фантазии белых ночей» с вами и с Павлом Трубинером, рассказывающий историю солиста Большого театра Александра Годунова, оставшегося на гастролях в США, и его жены, балерины Людмилы Власовой, вернувшейся в СССР. Брали балетные уроки?

Лиза: Да, но для меня было не сложно вспомнить все. Во-первых, в МДТ мы постоянно занимаемся пластикой, во-вторых, я в четыре года начала и тринадцать лет продолжала учиться балету в кружке при Дворце творчества юных, а в институте опять занималась. Восстановить навыки, встать снова на пуанты было очень приятно. Я фанат балета, дружу со многими балетными артистами: Дианой Вишневой, Ульяной Лопаткиной. Марией Абашовой, Юрием Смекаловым. Но я бы не сказала, что у нас будет сериал про балет и конкретно про Годунова, — история очень похожая и все же другая. Не случайно поначалу проект назывался «Ромео и Джульетта холодной войны» — это скорее рассказ о том, как два враждующих клана, только не Монтекки и Капулетти, а КГБ и ЦРУ, отрывают друг от друга двух любящих людей. Прямых прототипов тут нет, а есть просто два балетных артиста, два собирательных образа. Да и финал совсем не такой, каким он был в реальной жизни у Годунова и Власовой.

СОБАКА: Вы долгое время жили на два дома, но недавно все же переехали в Москву?

Лиза: На сегодняшний момент да. По крайней мере на ближайшие полгода, пока идут съемки «Анны Карениной», мы будем жить там, а на лето, наверное, вернемся в Петербург. Разумеется, я буду приезжать сюда на репетиции и спектакли в Малый драматический театр. В Москве у меня только одна роль — в спектакле Камы Гинкаса «Леди Макбет нашего уезда» в ТЮЗе.

СОБАКА: Не стремитесь играть больше в московских театрах?

Лиза: Нет, у меня нет таких намерений. Тем более что я знаю планы нашего театра и с трепетом жду их воплощения. Этого никто никогда не может понять: когда я начинаю с придыханием рассказывать коллегам по сьемочиой площадке про то, как люблю у нас в Малом драматическом все и всех, начиная от вешалки и до запутанных переходов между гримерками, всех наших артистов, бухгалтеров и реквизиторов, наш репетиционный процесс, на меня смотрят как на умалишенную. Я ведь могу часами говорить о том, насколько в МДТ все безупречно, — просто у нас здесь свой мир, который кажется нам идеальным. Постороннему невозможно объяснить, почему мы не можем без этого жить и постоянно хотим сюда вернуться.

СОБАКА: В марте премьера «Гамлета»?

Лиза: За что я обожаю Льва Абрамовича, так это за его умение каждый раз удивить, открыть для меня любое произведение с той стороны, с которой я совсем не ожидала. Так было и с «Коварством и любовью», и с «Тремя сестрами», и с «Вишневым садом», и вот теперь с хрестоматийной пьесой Шекспира. Репетиционный процесс рядом с Додиным - бесплатное пособие по режиссуре.

СОБАКА: В декабре вам исполнилось тридцать. Вы воспринимаете это как определенный рубеж?

Лиза: Весь год я именно так об этом и думала, а сейчас успокоилась и пришла к выводу, что все у меня в жизни складывается удачно.

СОБАКА: На самом деле к этому возрасту ни Алиса Фрейндлих, ни Маргарита Терехова не имели и десятой доли той известности, что есть сегодня у вас.

Лиза: Сегодня темп жизни совершенно другой. Сейчас можно за один год сыграть массу ролей — в моем случае и Варвару в «Братьях и сестрах», и Каренину, и Офелию. Это данность. Раньше любой фильм становился событием, потому и звезды были другого масштаба: выходили «Карнавальная ночь» или «Три мушкетера», и сыгравшего в них артиста знала вся страна. Теперь же картины появляются каждую неделю, но по-настоящему выстреливающие проекты случаются совсем не часто. За период с двадцати до тридцати лет у меня произошло очень много важных событий и в личной жизни, и в творческой, но аппетитов, желаний и намерений не стало меньше.

СОБАКА: Вы посоветовали отцу сняться в фильме «Самым лучший день» Жоры Крыжовникова?

Лиза: Я ему просто сказала: «Папа, ты все внутренне находишься в конфликте с молодым поколением артистов, режиссеров. А ты попробуй поработать с ними!» Работа - это определенная жизненная энергия, пока ты работаешь, ты живешь и развиваешься. И я знаю, что он остался доволен этим сотрудничеством. Жора Крыжовников за последние годы сделал колоссальный скачок. Да, он режиссер со своей собственной стилистикой, от которой кто-то в восторге, а кому-то она не нравится. Но он определенно стал одним из лидеров современной киноиндустрии. И кстати, после этой роли папе одно за другим пошли новые предложения. Рада за него.