«Эта поездка самая незабываемая, самая счастливая и самая светлая, нигде еще мы не чувствовали такой душевной теплоты, доброты, открытости, гостеприимства. Здесь мы сами стали ближе друг другу, связали нитями дружбы новый и первый состав спектакля "Братья и сестры".»

«Льву Абрамовичу надо сказать огромное спасибо за то, что он погружает артистов в обстоятельства "места" - привозит нас то в Ялту, то в Германию, где цветет самый большой в Европе вишневый сад, то в Аушвиц и в ГУЛАГ. В этом методе есть еще один очень важный момент - сближение команды. В новых "Братьях и сестрах" будут играть ребята, которые недавно пришли в театр, и я их знала лишь как коллег, не более того. Но за пять дней поездки в Верколу мы в буквальном смысле превратились в "братьев и сестер".

Нас подымали в 7 утра, мальчики, например, ехали на лесоповал, а девочки - косить траву. Потом мы готовили в русской печи всякие шанежки. Осваивали колодцы-журавли, узнали, что такое баня по-черному. Ходили пешком до деревни Летопала, что в двух часах ходьбы от Верколы. Хотя физически нам было непросто, но мы все время пребывали в эйфории. К тому же в последнюю ночь мы увидели северное сияние, крайне редко случающееся в сентябре. Так что мы уехали, опьяненные этим местом.

Конечно, все-таки мы привыкли к другой жизни. Но возвращаться в такие места хоть изредка необходимо - там моментально происходит очищение от информационной интоксикации.

Мне кажется, ответ на хрестоматийный вопрос, "какой он - русский человек", можно найти именно в таких местах. До этих людей не доходит гадость из соцсетей, потоки общего состояния жестокости, злобы. Они живут в своем достаточно замкнутом мире. Очень вежливые. Никуда неспешащие. Какие-то гармоничные. Размышляющие о простых, но для них важных житейских вещах. У них очень красиво льется речь, пусть и с говорком. Безусловно, верующие.

Мы ходили и в знаменитый Артемо-Веркольский монастырь, и к часовне, которая находится на месте, где по преданию молнией убило мальчика (местный святой - отрок Артемий, живший в XVI веке и известный своим благочестием, кротостью и трудолюбием; в детстве Абрамов хотел походить на него). В восстановленной церкви батюшка отслужил с нами службу. Ходили в музей Абрамова, беседовали с его потомками. Нас повсюду принимали как родных - в каждом дворе встречали: "Вот, мы пирогов вам напекли", "Вот, мы вам пива сварили только что..."

Как-то в Летополе к нам вышла одна бабушка, лет 90 с чем-то. Вся как печеное яблоко, но видно, что в молодости заводилой была, под стать моей лихой, но несчастливой Варваре. Рассказала нам о знакомстве с Федором Абрамовым, о тяжелой работе на лесосплаве - как однажды ее с подругой перевернуло на этих плотах, и бог знает, как им удалось выплыть...

Удивительные, конечно, люди. Мы дали концерт в местном доме культуры - это такой одноэтажный деревянный домик, ничем не отличающийся от других, разве что в нем есть сцена и маленький зал. Мы читали стихи, пели песни. А потом в гостевом доме у нас был "банкет".

Деревенские, чуть выпив, тут же начали петь частушки, от которых мы падали под стол. Конечно, русская нецензурная лексика, особенно в фольклоре, звучит настолько художественно, выразительно, гомерически смешно и не пошло, что диву даешься, особенно когда его поют прекраснейшие, скромнейшие пожилые женщины! И там жители рассказывали о своем житие-бытие. Одну бабушку лет 80 спросили: "Какой самый счастливый момент вашей жизни вы можете вспомнить?"

Она подумала и сказала: "А не было. Тяжелая жизнь. Не было счастья". И сказала это безо всякого надрыва - спокойно, трезво. И от этого еще страшнее стало - человек прожил такую длинную жизнь и так не испытал даже мгновения счастья.»